Фильм «Нарынcкий дневник», часть 4

Может быть, спустя какое-то время после просмотра, когда уляжется взволнованность, естественная при встрече с произведением своеобразным, по-хорошему необычным, может быть, явится подозрение, что «философия», выраженная в противопоставлении таких людей, как отшельник Григорий и экскаваторщик Александр, — «философия» не очень для нас убедительная, не очень глубокая. Так они далеки друг от друга, что и сравнивать-то их невозможно и противопоставлять друг другу нет надобности. Авторы возразят:

— Но ведь они — не отвлеченные аргументы в споре. Это люди, такие, какие они есть. Чем-то они поразили нас, и вот мы их сняли.

И, подумав, я соглашусь тут с авторами. Соглашусь тем более охотно, что фигуру отшельника Григория можно посчитать в фильме лишней или искусственно привлеченной только в том случае, если мы с вами воспримем анахорета в его «буквальности», в его религиозном обличье, достаточно экзотичном в наше время и в нашей стране.

Но стоит нам отвлечься от образа реального пустынника, от религиозной оболочки его «философии», как откроется поле для некоторых, пусть не слишком широких, обобщений.

Григорий был бы совершенно не нужен авторам «Дневника», если бы их фильм не был насыщен романтикой сотворения, если бы его герои не увлекли нас естественным, непоказным героизмом, если бы не слышался в фильме отзвук великих работ, преображающих нашу страну от края до края.

Но ведь отшельники бывают всякие. Не только приверженные «боженьке». А приверженные самим себе, только своему «добру», только своему благу, только своему покою. Как ни странно, подобных «отшельников» можно обнаружить чаще всего не в безлюдных пещерах, но как раз в шумных городах и селах, всюду, где сохранились еще себялюбцы и эгоисты, будто далекие от «зла», но причиняющие зло окружающим своим равнодушием, холодной отъединенностью от общего дела, желанием «спасти свою душу» хотя бы в современной квартире со всеми удобствами. Великолепно сказано у В. И. Даля: «Отшельник — сам по себе».

«Человек сам по себе» — он отвратителен, если видишь его рядом с такими людьми, как Александр Ткаличев, влюбленными в жизнь и прославляющими ее своим трудом... Чем-то этот замечательный человек напомнил мне Кола Брюньона, гуманиста, знающего, что такое веселие духа!..

К сожалению, фильму свойственна некоторая рыхлость композиции. Да, да, я понимаю, сама форма дневника невольно располагает к этому. И тема поиска. И желание избежать нарочитости, сохранить искренность первого впечатления. Но ведь искренность выражения ни в коем случае не исключает ясности формы. Соединить то и другое нелегко, но без такого соединения нет искусства. В «Дневнике» же иные эпизоды можно без труда поменять местами, и никто этого не заметит. Выходит, они смонтированы едва ли не случайно.

По этому поводу невольно вспоминается урок, преподанный Михаилом Ильичом Роммом. В конце сороковых годов мы работали над большим документальным фильмом «Владимир Ильич Ленин». Работая над сценарием, мы с известным режиссером-документалистом Василием Николаевичем Беляевым, потрясенные необъятностью темы, дали такую волю воображению, так увлеклись смелыми ассоциациями, проявили такое «новаторство» формы, что самая-то форма, перегруженная ассоциациями, как бы перестала существовать. И вот пришел к нам Михаил Ильич и сказал:

— Отлично. Да, да. Тут есть что снимать. Но ведь это чистейший импрессионизм, дорогие мои. Не удивляйтесь — проще надо. Да, да, проще, строже. Еще строже!

Нам казалось, что чрезмерная строгость формы и некоторая, что ли, общепринятость приемов отображения обеднят грандиозную тему. Но Ромм и при монтаже упорно добивался еще большей простоты и ясности, и когда фильм был создан, мы убедились, насколько он был прав.

Авторы «Дневника» несомненно добивались простоты и непредвзятости киноповествования. Но, может быть, несколько преувеличили эту «непредвзятость». Прием стал самодовлеющим. Прием ради приема. В результате пострадала ясность формы, ясность воплощения темы.,На первом просмотре этого не замечаешь. Это значит, что достоинства «Дневника» намного превышают его частные недочеты, что подтверждается и тем, что фильм был отмечен первой премией на Всесоюзном кинофестивале. Приятно поздравить с этим и Н. Рышкова, и В. Табалдыева, и особенно Альгиса Видугириса — талантливого, вдумчивого кинодокументалиста, сына Литвы, не первый год отдающего свои силы, свое дарование работе в кинематографии Киргизской ССР. Топовое казино с дающими слотами по ссылке azzzino.ru .